— Так что же это было?

— Проект назывался «Русская научная гуманитарная экспедиция». Нас пригласили сделать интерактивно-познавательный спектакль «Русские ученые: открытия, которые изменили мир». Решили, что это будет что-то про космос. Там разные были мероприятия – научные, робототехника какая-то, ну и наш спектакль. Почти три недели ездили – Словакия, Австрия, Италия, Польша. Играли так – либо это была посольская школа, либо школа, где учатся русские дети, либо, где учат русский язык, как иностранный.

— То есть аудитория была в основном русскоязычная. А были какие-то «трудности перевода»?

— Еще бы. Мы ориентировались на 9-13 лет, а в Братиславе были старшеклассники. Там они учатся до 21 года, русский изучают, то есть как бы что-то понимают… Ну, именно «что-то». И надо очень медленно говорить.

Плюс у них такой менталитет, как нам объяснили: не принято проявлять активность. Они почтенно так слушают. А тут спектакль, где я каждые две минуты что-то спрашиваю, вытаскиваю человека побыть Циолковским или Королевым.

Поэтому приходилось делать акцент на интерактив, на визуальную часть, на юмор. А в Польше, в Белостоке почти всю школу пригнали. Были дети очень разного возраста, и совсем мелкие, которые и русского-то толком не понимают. Среднее звено нормально – они даже нам в конце песню спели: «И снится нам не рокот космодрома…». А мелкие – вот вообще никуда. Но в Польше как раз не принято контролировать детей. Приходилось импровизировать, держать внимание. Прямо во время спектакля просить, чтобы переводили вопросы. К тому же в спектакле есть такие моменты, когда, например, человека берут и держат в невесомости, – это и без слов понятно. Среднее звено и так понимает, а мелочь смотрит – ха-ха, летает, смешно! Актер его поднял и тащит на себе! Или там запуск ракеты… У нас же там как: я – мечтатель, который хочет все рассказать, и еще два реальных ученых – физик и химик, которые отстаивают научную составляющую. Идея была совместить дилетанта, который утверждает, что можно все, и скептика-физика, который говорит: это невозможно – по формуле Циолковского, чем больше топлива, тем больше оно тратится. А химик должен был представлять таблицу Менделеева, потому что Менделеев был одним из вдохновителей Циолковского.

— Получилось?

— Ну да. Там как начиналось: как будто это не спектакль, а научно-популярная лекция. Ведущий представляет ученых, все их регалии называет. Они начинают заунывно так рассказывать. И тут какой-то человек из зала встает и говорит: детям неинтересно. Давайте лучше расскажем настоящую историю – про супергероя. И тут между нами начинается конфликт. Спрашиваю детей: что вам больше нравится – мечтать или учиться? Интересную историю хотите послушать или скучную лекцию? А в Вене был такой случай. То ли они привыкли к типичному театру, то ли я так хорошо сыграл, но дети решили, что я срываю спектакль. Спрашиваю: хотите интересную историю? А они: нет, хотим лекцию.

—  И как же удалось выкрутиться?

—  Ну как. Говорю: давайте сделаем интересную лекцию, давайте совместим. Там идея такая: мечтеорит грохнулся о Землю, и осколки мечты попадают в головы. Нас еле выпустили за границу с этим мечтеоритом. Один большой камень – и много маленьких, которые мы после спектакля раздавали, несколько килограммов камней… Так вот, идет презентация на экране. Как бы комикс. У нас же как бы лекция, которая превращается непонятно во что. Начинаем с Федорова. Он же затеял вечную жизнь человечества. И чтобы человечеству где-то жить – очевидно, земля-то закончится, – нужно как-то научиться летать по космосу. Эту задачу решает Циолковский, который заражается – мечтеорит переходит от одного к другому, – а мы рассказываем, как он все это придумал: про шар, про самолет, пока не пришел к реактивному движению… А потом встреча с Королевым, который придумал как все это воплотить. И воплотил. Рассказываем, что у Королева было много испытаний, что он работал в секретном бюро. И потом кризис. Проблема в чем: он самолеты строил, но не знает, как сделать ракету. Всё. Он не становится суперинженером. У нас ведь какая идея: супермыслитель, суперученый, суперинженер… И тут появляется Роберто Бартини – гений, который ни одного своего изобретения не увидел. Который научил его ТРИЗу…

—  Это еще что такое?

— Способ решать инженерные задачи. И в конце мы приходим вот к чему: а куда же нам лететь? Мы облетаем всю Солнечную систему. Выясняется, что здесь жить нигде нельзя и нужно лететь к звездам. А реактивное движение, которое придумал Циолковский, годится только для полетов в Солнечной системе. Дальше нужно что-то новое. Мы и приехали именно к вам в Вену, в Рим и так далее, потому что мы, взрослые, уже не знаем, что делать. Нам нужны новые люди, готовые отдать себя науке, изобретательству. Мы можем только передать вам осколки мечтеорита…

— Какая идея красивая! А теперь немножко про кухню – как вы делаете спектакль? В смысле, с нуля.

— Ну, когда мы решаем, что беремся за какую-то идею, собираемся вместе – я, Олег Куксовский (режиссер), Елена Носова (драматург) и Ирина Векшина (директор и продюсер). Дальше нужно понять, кто будет героем…

— И кто это решает?

— Да все мы. Собираемся, орем друг на друга… Мучения обязательно, без мучений никак.

—  А есть какая-то разница между российской аудиторией и зарубежной?

— Нет, абсолютно такие же. Абсолютно.

Беседовала Мария Ремизова